Шел 1943 год. После окончания оккупации жители станицы Отрадной залечивали раны, которые им нанесли месяцы под гнетом врага. Война продолжала бушевать – до дня окончательной победы оставалось еще несколько лет. Отголоски боев доносились с «Голубой линии», сложнейшей системы немецких укреплений на Таманском полуострове, которая простиралась от Курчанского лимана Азовского моря до Черного моря и от Неберджаевской до Новороссийска. Всего в нескольких сотнях километров от станицы проходили одни из самых ожесточенных боев за всю историю войны. Сражения длились часами. Бывало, в некоторые дни в воздух поднимались по сотне самолетов с каждой стороны.

Никто не хотел уступать – немцы не хотели отдавать рубежи обороны, а советские летчики яростно бросались в бой, стремясь в одному – к Победе.

Иногда, увлекаясь сражениями, летчики начинали преследовать врага и залетали даже в воздушное пространство над нашей станицей.

Мы тогда были совсем мальчишками. Собирались на поле поиграть в футбол тряпичным мячом, и когда в небе над нами появлялись самолеты, мы высоко задирали головы, разглядывая их. И с замиранием сердца гадали: «Кто же победит?»

Особенно нам запомнился один летний день, когда в небе появился наш советский самолет. А следом за ним – немецкий «Мессершмитт». Он гнался за нашим самолетом. Пытался сбить. Воздух раз за разом прорезали пулеметные очереди. Безоружный, наш летчик уворачивался от атак врага. Но силы явно были не равны.

И тогда наш самолет вдруг резко пошел на снижение. Он пролетел прямо над нашими головами и сел на выгоне рядом с центральным током колхоза «Путь Ильича». Самолет быстро прокатился вдоль выгона и свернул на улицу Тургенева, скрываясь под кронами больших акаций. Немецкий пилот, потеряв из вида наш самолет, покружил над станицей и улетел.

Наш летчик спокойно вышел из самолета. Он пообщался с нами, подбежавшими к нему мальчишками, так, будто ничего не произошло. Как будто не существовала для него только что смертельная опасность в неравном бою. Жители станицы тепло и радостно отнеслись к этому событию. Пилота пригласили в гости и женщины накормили его, чем смогли. А после этого он улетел по своему заданию. И напоследок, улетая, он помахал нам крыльями на прощание.

Вот такие случаи происходили в нашей станице в годы войны. И мы, чье детство пришлось на военные годы, стали их невольными свидетелями.

Шел 1943 год. После окончания оккупации жители станицы Отрадной залечивали раны, которые им нанесли месяцы под гнетом врага. Война продолжала бушевать – до дня окончательной победы оставалось еще несколько лет. Отголоски боев доносились с «Голубой линии», сложнейшей системы немецких укреплений на Таманском полуострове, которая простиралась от Курчанского лимана Азовского моря до Черного моря и от Неберджаевской до Новороссийска. Всего в нескольких сотнях километров от станицы проходили одни из самых ожесточенных боев за всю историю войны. Сражения длились часами. Бывало, в некоторые дни в воздух поднимались по сотне самолетов с каждой стороны.

Никто не хотел уступать – немцы не хотели отдавать рубежи обороны, а советские летчики яростно бросались в бой, стремясь в одному – к Победе.

Иногда, увлекаясь сражениями, летчики начинали преследовать врага и залетали даже в воздушное пространство над нашей станицей.

Мы тогда были совсем мальчишками. Собирались на поле поиграть в футбол тряпичным мячом, и когда в небе над нами появлялись самолеты, мы высоко задирали головы, разглядывая их. И с замиранием сердца гадали: «Кто же победит?»

Особенно нам запомнился один летний день, когда в небе появился наш советский самолет. А следом за ним – немецкий «Мессершмитт». Он гнался за нашим самолетом. Пытался сбить. Воздух раз за разом прорезали пулеметные очереди. Безоружный, наш летчик уворачивался от атак врага. Но силы явно были не равны.

И тогда наш самолет вдруг резко пошел на снижение. Он пролетел прямо над нашими головами и сел на выгоне рядом с центральным током колхоза «Путь Ильича». Самолет быстро прокатился вдоль выгона и свернул на улицу Тургенева, скрываясь под кронами больших акаций. Немецкий пилот, потеряв из вида наш самолет, покружил над станицей и улетел.

Наш летчик спокойно вышел из самолета. Он пообщался с нами, подбежавшими к нему мальчишками, так, будто ничего не произошло. Как будто не существовала для него только что смертельная опасность в неравном бою. Жители станицы тепло и радостно отнеслись к этому событию. Пилота пригласили в гости и женщины накормили его, чем смогли. А после этого он улетел по своему заданию. И напоследок, улетая, он помахал нам крыльями на прощание.

Вот такие случаи происходили в нашей станице в годы войны. И мы, чье детство пришлось на военные годы, стали их невольными свидетелями.

Шел 1943 год. После окончания оккупации жители станицы Отрадной залечивали раны, которые им нанесли месяцы под гнетом врага. Война продолжала бушевать – до дня окончательной победы оставалось еще несколько лет. Отголоски боев доносились с «Голубой линии», сложнейшей системы немецких укреплений на Таманском полуострове, которая простиралась от Курчанского лимана Азовского моря до Черного моря и от Неберджаевской до Новороссийска. Всего в нескольких сотнях километров от станицы проходили одни из самых ожесточенных боев за всю историю войны. Сражения длились часами. Бывало, в некоторые дни в воздух поднимались по сотне самолетов с каждой стороны.

Никто не хотел уступать – немцы не хотели отдавать рубежи обороны, а советские летчики яростно бросались в бой, стремясь в одному – к Победе.

Иногда, увлекаясь сражениями, летчики начинали преследовать врага и залетали даже в воздушное пространство над нашей станицей.

Мы тогда были совсем мальчишками. Собирались на поле поиграть в футбол тряпичным мячом, и когда в небе над нами появлялись самолеты, мы высоко задирали головы, разглядывая их. И с замиранием сердца гадали: «Кто же победит?»

Особенно нам запомнился один летний день, когда в небе появился наш советский самолет. А следом за ним – немецкий «Мессершмитт». Он гнался за нашим самолетом. Пытался сбить. Воздух раз за разом прорезали пулеметные очереди. Безоружный, наш летчик уворачивался от атак врага. Но силы явно были не равны.

И тогда наш самолет вдруг резко пошел на снижение. Он пролетел прямо над нашими головами и сел на выгоне рядом с центральным током колхоза «Путь Ильича». Самолет быстро прокатился вдоль выгона и свернул на улицу Тургенева, скрываясь под кронами больших акаций. Немецкий пилот, потеряв из вида наш самолет, покружил над станицей и улетел.

Наш летчик спокойно вышел из самолета. Он пообщался с нами, подбежавшими к нему мальчишками, так, будто ничего не произошло. Как будто не существовала для него только что смертельная опасность в неравном бою. Жители станицы тепло и радостно отнеслись к этому событию. Пилота пригласили в гости и женщины накормили его, чем смогли. А после этого он улетел по своему заданию. И напоследок, улетая, он помахал нам крыльями на прощание.

Вот такие случаи происходили в нашей станице в годы войны. И мы, чье детство пришлось на военные годы, стали их невольными свидетелями.

Шел 1943 год. После окончания оккупации жители станицы Отрадной залечивали раны, которые им нанесли месяцы под гнетом врага. Война продолжала бушевать – до дня окончательной победы оставалось еще несколько лет. Отголоски боев доносились с «Голубой линии», сложнейшей системы немецких укреплений на Таманском полуострове, которая простиралась от Курчанского лимана Азовского моря до Черного моря и от Неберджаевской до Новороссийска. Всего в нескольких сотнях километров от станицы проходили одни из самых ожесточенных боев за всю историю войны. Сражения длились часами. Бывало, в некоторые дни в воздух поднимались по сотне самолетов с каждой стороны.

Никто не хотел уступать – немцы не хотели отдавать рубежи обороны, а советские летчики яростно бросались в бой, стремясь в одному – к Победе.

Иногда, увлекаясь сражениями, летчики начинали преследовать врага и залетали даже в воздушное пространство над нашей станицей.

Мы тогда были совсем мальчишками. Собирались на поле поиграть в футбол тряпичным мячом, и когда в небе над нами появлялись самолеты, мы высоко задирали головы, разглядывая их. И с замиранием сердца гадали: «Кто же победит?»

Особенно нам запомнился один летний день, когда в небе появился наш советский самолет. А следом за ним – немецкий «Мессершмитт». Он гнался за нашим самолетом. Пытался сбить. Воздух раз за разом прорезали пулеметные очереди. Безоружный, наш летчик уворачивался от атак врага. Но силы явно были не равны.

И тогда наш самолет вдруг резко пошел на снижение. Он пролетел прямо над нашими головами и сел на выгоне рядом с центральным током колхоза «Путь Ильича». Самолет быстро прокатился вдоль выгона и свернул на улицу Тургенева, скрываясь под кронами больших акаций. Немецкий пилот, потеряв из вида наш самолет, покружил над станицей и улетел.

Наш летчик спокойно вышел из самолета. Он пообщался с нами, подбежавшими к нему мальчишками, так, будто ничего не произошло. Как будто не существовала для него только что смертельная опасность в неравном бою. Жители станицы тепло и радостно отнеслись к этому событию. Пилота пригласили в гости и женщины накормили его, чем смогли. А после этого он улетел по своему заданию. И напоследок, улетая, он помахал нам крыльями на прощание.

Вот такие случаи происходили в нашей станице в годы войны. И мы, чье детство пришлось на военные годы, стали их невольными свидетелями.