Началось это давно, в трудные девяностые. Решила молодуха Татьяна, от которой только что ушёл муж, оставив её с двумя ребятишками, что работать на «хозяина», как тогда говорили о первых российских коммерсантах, ей зазорно. Подумала, с бабкой, которая растила её, посоветовалась да и занялась бизнесом сама. Правда, подпольным. Путь избрала простой - варила самогон и продавала его станичникам. Благо, сырья вокруг – греби лопатой. Вот и гребла: и фрукты, которые закупала у земляков за копейки, и деньги, которые мужики уносили из дома, порой забирая последнее. Не одна односельчанка побывала за это время в доме на околице. Больше скандалили, даже руки прикладывали, а иногда и просили со слезами на глазах не приваживать мужиков, не спаивать. Но деньги, достающиеся без особого труда, уже затянули в криминальный бизнес. Сама себя оправдывала, что, мол, не для себя стараюсь - детей поднимать, учить надо.
Детей было двое. Старшая Настя, уже всё понимающая, деятельности матери стеснялась, сторонилась приходящих за водкой, росла тихой и замкнутой. Младший Сашуля, любимец и красавец, главная отрада матери, с детства хорошо знал о том, как мать зарабатывает на жизнь, не чурался иногда и помочь. Сама же Татьяна на косые взгляды односельчанок находила себе оправдание: «Не для себя стараюсь, детей поднимать, учить надо!» А со временем так свыклась с этой мыслью, что стала повторять её вслух, искренне считая, что именно эти несчастные семьи, где спивающиеся мужья перестали быть опорой и надеждой, и есть источник благосостояния её детей.
Время шло. Настя сразу после девятого класса уехала в медучилище, а после его окончания там же, в Лабинске, вышла замуж. Попав в хорошую семью, она стала редким гостем у матери, а та и не горевала. Ведь рядом он, Сашуля, любимец и красавец, всё - для него!
Однажды в дом к Татьяне зашёл средних лет мужчина, напросился на разговор. Самогона не просил, зато оказался хорошо информированным о её «бизнесе». Тогда-то и поступило ей предложение, от которого было трудно отказаться. С этого дня со двора Татьяны в «массы» потоком потекла «левая» водка. Варить самогон она перестала, «навар» от продажи каждой бутылки давал приличный доход. Теперь в домик на околице уже заглядывали не только односельчане, но и проезжающие по дороге в соседний регион. Со временем её дом стал перевалочной базой, через которую зельем снабжались соседние станицы.
Здесь за 100 рублей легко было получить полновесную пол-литровку и ещё стакан водки в довесок. Пей, прямо не отходя от кассы! И пили! По-прежнему шли сюда мужики, возвращаясь с работы, отрывая сторублёвку от и без того скудного бюджета.
Угрызения совести больше Татьяну не терзали, а чтобы односельчанки не скандалили -завела на подворье огромного ротвейлера.
Ещё через пару лет Сашуля окончил школу и стал студентом. Татьяна приговаривала, собирая сына: «Учись, ведь всё для тебя! Пока жива - буду помогать, всё сделаю, чтобы ни в чём не нуждался!»
Сын уехал в саму Москву! Гордилась этим Татьяна безмерно, ведь не у многих дети в столице учатся.
Так прошло три месяца. Сын звонил нечасто, но ведь столица, когда ему! Говорил, что всё в порядке, что приедет к Новому году. Ждала. А за несколько дней до праздника у дома остановилась большая чёрная иномарка. Двое дюжих парней почти на руках вынесли и волоком притащили в дом её Сашулю. Татьяну поразила худоба сына, его бессмысленный взгляд, который её не узнавал. Парни заявили, что сын должен им сто тысяч рублей, а ещё двадцатку они накидывают за доставку в отчий дом. Татьяна поняла, что не отдать деньги нельзя и молча расплатилась. Криминальный бизнес приучил её распознавать людей, с которыми лучше не спорить. Парни уехали, а она бросилась к сыну. Худой, грязный, с ввалившимися глазами – он привёл её в ужас. Решила: пьяного ограбили и избили. Однако водкой от него не пахло. Стала раздевать и остолбенела: руки, ноги, бёдра сына носили следы уколов. Она с ужасом поняла: сын - наркоман!
До утра она просидела у постели сына, не встав даже тогда, когда лай собаки сообщил о приезде покупателей. Утром пришедший в себя сын, увидев её слёзы, сказал: «Что уж теперь, мама, видно, той матери, что продавала нам наркотики, тоже надо было детей учить, поднимать».
Сын прожил ещё полгода, мучаясь от ломок, выпрашивая денег на дозу. И она давала, ведь врачи, осмотрев сына, надежды ей не оставили!
Кто-то спросит, выдуманная ли это история? Ответьте сами. Разве нет в вашей станице домика на околице, откуда рука женщины-матери раздаёт всем несчастье?
Разве не мы с этим миримся? Хотя, следуя христианским заповедям, хорошо знаем, что каждому воздастся по делам его!
Вот и в доме Татьяны счастье больше не живёт! А разве оно имело право там жить?
